Доктор Ахтин. Жертвоприношения - Страница 12

Дорога по пустынным улицам заняла в два раза меньше времени. Можно сказать, что он её не заметил. Дежурный сержант на вахте удивился, увидев его так рано, но ничего не сказал. Поднявшись на свой этаж на лифте, Иван Викторович поздоровался с дежурным следователем, капитаном Сергеевым, и пошел в свой кабинет.

— Иван Викторович, — окликнул его капитан, — не знаю, надо вам это или нет, но я тут позавчера с другом встречался, и он мне про одно убийство рассказал.

Майор Вилентьев резко развернулся и заинтересованно посмотрел на офицера.

— Ну, и что за убийство?

— Мужик сожительницу убил ножом.

— И всё, — разочарованно выдохнул майор.

— Собственно, да. Но там есть пара мелочей. Мужик был в дупель пьяный, но, тем не менее, удар ножом нанес точно в надключичную ямку. И затем он зачем-то выдавил правый глаз. И мужик совершенно не помнит, как всё это сделал.

Иван Викторович, почувствовав, что в сознании всё напряглось, а в области сердца чуть кольнуло, глубоко вдохнул и махнул рукой:

— Стой, капитан. Пошли ко мне в кабинет, расскажешь подробно.

Закрыв за собой дверь, майор показал капитану на стул, а сам сел за свой стол.

— Давай снова.

Капитан терпеливо повторил то, что услышал от своего друга, следователя одного из УВД города.

— Что мужик говорит? Зачем убил? Зачем выдавил глаз?

— Я так понял, что мужик ничего не помнит. Пьяный был, как и его сожительница. Кстати, там еще ребенок был. Девочка, дочь жертвы. Мать её посадила в кладовку, чтобы не мешала пить и трахаться.

Майор Вилентьев широко открытыми глазами смотрел в пространство перед собой. Он словно забыл, что рядом кто-то есть. И когда капитан что-то сказал, то он не сразу среагировал:

— Что?

— Я говорю, что вину этого мужика даже доказывать не надо. Орудие убийства в руке, ничего не помнит, соседи говорят, что они часто ссорились, особенно, когда напьются.

— Напиши-ка, капитан, мне данные этого следователя — как зовут и в каком УВД это дело, — майор подтолкнул к нему лист бумаги и ручку.

Капитан, пожав плечами, выполнил просьбу.

Посмотрев на часы, Вилентьев взял бумагу и сказал:

— Спасибо.

Иван Викторович вышел из управления и снова сел в автомобиль. Он не сразу потянул руку к ключу зажигания. Можно было остаться в кабинете и обдумать новую информацию, но так хотелось сразу действовать. Он снова прокрутил в голове — точный удар ножом в надключичную ямку и выдавленный правый глаз.

Пьяный мужик вряд ли смог это сделать.

Или смог бы? Некоторые люди даже в пьяном состоянии способны сделать то, что отточено до автоматизма.

Не торопится ли он с выводами?

Не хочет ли он выдать желаемое за действительное?

И ребенок в кладовке. Могла ли она что-то слышать? Кстати, сколько лет ребенку и не спала ли она, когда произошло убийство?

На все эти вопросы майор Вилентьев захотел незамедлительно получить ответы, поэтому он завел мотор и поехал в районное УВД на краю города.

И снова он практически не заметил, как проехал вдвое большее расстояние, чем от дома до работы. Припарковавшись перед зданием районного УВД, он достал из кармана лист бумаги, прочитал имя — старший лейтенант Алеуткин — и вышел из машины.

Следователя он нашел быстро. Подойдя к нужному кабинету, Иван Викторович мысленно перекрестился, хотя обычно поминал Бога только в пьяном состоянии, и, постучав для приличия, толкнул дверь.

Алеуткин пил кофе. В кабинете царил аромат Nescafe Gold. Представившись, Вилентьев без приглашения сел на стул.

— Кофе будете, товарищ майор, — радушно предложил старлей. На его лице сияла жизнерадостная улыбка.

— Нет. Я по делу. Мне надо всё, что ты накопал по тому делу, о котором ты рассказал Сергееву.

Заметив легкое недоумение на лице Алеуткина, майор нетерпеливо закончил:

— Ну, там где пьяный мужик убил женщину и выдавил правый глаз.

— А, это, — снова просиял старший лейтенант, — да легко, товарищ майор.

Он поставил чашку с кофе на стол и повернулся к сейфу. Вилентьев нетерпеливо потирал руки. Он быстро посмотрел по сторонам — типичный кабинет следователя, живущего на «земле». Грязное зарешеченное окно, подоконник, заваленный стопками папок и бумаг, огромный компьютерный монитор, занимающий полстола, портрет президента на стене и потертый диван у дальней стены. Когда-то и он работал в таких условиях.

Дверца сейфа скрипнула.

— Ну, вот она, родная.

Иван Викторович взял протянутую ему папку и открыл её.

— А зачем вам это дело, товарищ майор? — спросил старший лейтенант. — Мужик убил свою сожительницу. Правда, он ничего не помнит, но это не причина снимать с него обвинения. Тут, вроде, всё ясно.

— Вот именно, что вроде, — задумчиво пробормотал Вилентьев. Он быстро пробежал глазами по тексту заключения патологоанатома, и, вычленив главное, твердым голосом закончил:

— Я забираю это дело у тебя, старлей.

12

Семен Александров пришел с утра. Сев на стул, он говорит:

— Всё, доктор, благодаря вам, я выздоровел. Спасибо огромное. У меня уже два дня не болит голова, и нет температуры.

— Что, прямо совсем здоров?

— Да.

— Ну, что же, давай посмотрим.

Я даю парню градусник, смотрю в рот и считаю пульс. Шестьдесят ударов в минуту, слизистая оболочка горла розовая и чистая, температура тела тридцать шесть и шесть.

Как и неделю назад, Семен Александров здоров. И он сделал то, что собирался совершить. Я заинтересованно смотрю ему в глаза и говорю:

— Молодец! И ведь всё получилось.