Доктор Ахтин. Жертвоприношения - Страница 45

Антон Кораблев может прожить еще несколько лет, но зависть все также будет грызть его изнутри. На работу он уже не вернется, — ему надо оформлять инвалидность. И завидовать он будет соседям по двору, актерам в телесериалах и в ток-шоу.

Я думаю о том, что хочу избавить его от этого.

— Какие таблетки сейчас принимаете? — спрашиваю я.

— Какие назначены, те и принимаю, — недовольным голосом отвечает Антон, — в выписке всё написано.

Кивнув, я переписываю из выписки в амбулаторную карту препарата. Если пациент не хочет, чтобы я что-то посоветовал ему, то я не буду проявлять инициативу. Во всяком случае, не с этим пациентом. Таблетки ему не помогут, пока зависть и ненависть гложет его изнутри.

— Вы курите?

— Нет.

Антон Кораблев врет. Он курит с двадцати лет. Когда лежал в стационаре, он за двадцать дней не выкурил не одной сигареты, и об этих днях он вспоминает с ужасом. Сейчас он выкуривает по десять сигарет в день, и он прекрасно знает, что этого ему делать нельзя.

Антон Кораблев уходит, и я улыбаюсь следующей пациентке. Динара Ганиева.

— Здравствуйте, доктор, — говорит она. На лице широка улыбка. Она действительно рада мне. И причина проста, — у неё нет шума в ушах, ни разу после начала лечения не было обмороков, и дома она живет в мире и согласии с матерью.

— У меня всё хорошо, я похудела еще на пять килограмм, — предвосхищает Динара все мои незаданные вопросы.

— Отлично.

— Я пришла спасибо сказать, — говорит она и потягивает мне кулек. Стандартный набор — трехзвездочный коньяк и коробка конфет. Словно я похож на интеллигентного алкоголика, предпочитающего коньяк водке и закусывающего шоколадными конфетами вместо куска вареной колбасы.

Тем не менее, я улыбаюсь и принимаю подарок. Даже лучшие особи из стада, далеко не всегда знают, как выразить свою благодарность. Девушка еще что-то говорит, но я уже не слушаю её. Я думаю о том, что она скоро выйдет замуж за молодого лейтенанта и уедет с ним к его месту службы. История её жизни только начинается, и предстоящие события далеко не всегда будут радостными и счастливыми. Я знаю, что её ждет, но никогда не расскажу это знание. Пусть всё идет своим чередом, — кое-что мы не в состоянии изменить.

— Будут проблемы, приходите, всегда рад вас видеть, — говорю я на прощание.

Марина ставит чайник, и пока никого из пациентов нет, мы пьем растворимый кофе с конфетами. Мы молчим, потому что я думаю о своем, а Марина о первых бытовых проблемах в семье.

Я размышляю о том, что визит к Марии Давидовне я сделаю. Может, это произойдет завтра, может, послезавтра, я еще думаю об этом. И пусть это рискованно, но мне хочется увидеть её. Заглянуть в глаза, увидеть там любовь, поговорить на простые темы и почувствовать тепло её руки. Странные для меня желания, не совсем понятные мне самому. Может, поэтому я так долго думаю об этом?

Может, я боюсь сделать это шаг?

Марина думает о том, что семейная жизнь при ближайшем рассмотрении оказалась не такой радужной, как она представляла. Сказка еще не закончилась, но мелочи совместной жизни уже стали мешать увидеть счастливое её окончание.

Муж Валентин носил трусы по неделе и категорически не желал менять их каждый день. Когда она услышала ответ на предложение мыться каждый день и менять белье — я что, гей что-ли, мыться каждый день? — то так удивилась, что не нашлась что ответить. И грязные носки, которые снимались с ног вечером и утром надевались, и так в течение недели. Валентин имел свое представление о том, как ему жить и что есть мужчина, и переубедить его она не могла. Он просто не желал слушать её доводы.

Мы пили кофе и смотрели в окно. До следующего пациента, и эти спокойные минуты лучше всяких пустых разговоров и фальшивых улыбок.

9

Мария Давидовна сидела перед телевизором и слушала новости. Собственно, она почти не обращала внимания на экран, — просто слушала диктора и думала о том, что могло произойти во дворе дома, где когда-то жил Ахтин.

— И где в его бывшей квартире находится его тайна, — тихо сказала она сама себе.

Самое простое объяснение, — Вилентьев ошибся, приняв мужчину за Парашистая, бросился на него и в драке они ранили друг друга. Но где тогда оружие? Да и не верится в это, потому что майор был человеком осторожным. Вряд ли он бросился, очертя голову, в драку.

Скорее всего, во дворе находился еще кто-то. И тут сразу возникает версия, — Парашистай убил мужчину, а Вилентьев, увидев это, попытался остановить преступника. И Ахтин оказался сильнее. Но, зная Парашистая, она подумала о том, что всё это так глупо. Начиная с того, что Ахтин никогда бы не стал совершать убийство в этом дворе, — зачем ему лишний раз привлекать внимание к своей бывшей квартире. И если бы это был Парашистай, то он бы не стал оставлять Вилентьева раненым.

Мария Давидовна внезапно подумала, что если бы это был Ахтин, то он бы обязательно выдавил глаза у майора.

— Как бы глупо это не звучало, но Парашистай не делал этого, потому что он бы совершил свой ритуал, — сказала она. Услышав свой голос, подумала, что начинает говорить сама с собой. И улыбнулась.

Если этот третий не Парашистай, то мотивов для убийства нет совсем. Бессмысленное преступление. Хотя, мотивы, конечно, есть. Если они не знают, что там было, то это совсем не значит, что это была случайность. Её хочется, чтобы это был не Ахтин. Она очень сильно желает, чтобы Парашистай не имел к этому убийству никакого отношения. Пусть будет кто угодно, но не он.

Умер Майкл Джексон. Мария Давидовна переключила внимание на экран телевизора. Она не поклонница поп-идола, но это имя было на слуху, и она подумала о том, что смерть приходит ко всем.